Фиаско наивного мечтателя

24 октября исполняется 35 лет со дня образования DeLorean Motor Company. Удивительное дело: название единственного автомобиля, который выпускала эта компания, знакомо немногим, при этом саму машину, благодаря голливудскому блокбастеру «Назад в будущее», знают решительно все. Но еще удивительнее судьба основателя и владельца компании Джона ДеЛориана, человека, чья биография могла бы занять достойное место в книжной серии «Жизнь замечательных людей».

Любите книгу!

Будущий автомобильный магнат родился 6 января 1925 года в Детройте в семье, которую даже с большой натяжкой нельзя было назвать богатой, счастливой или хотя бы дружной. Отец Джона – Захария ДеЛориан, обладатель пышной фамилии и румынского паспорта, слыл человеком малообразованным и плохо говорил по-английски. Зато он любил приложиться к бутылке и дать волю рукам. Сам того не ведая, Захария преподал сыну урок на всю жизнь. Уже в раннем возрасте Джон понял: всего ему придется добиваться самому И начал он с самого важного – собственного образования. Хорошо учиться вошло у юного Делориана в привычку. За отличную успеваемость из обычной районной школы он был принят в технический колледж имени Льюиса Кэсса, откуда ему открылась дорога в Laurence Technical Institute – престижный частный техникум. Отслужив три года в армии, Джон вернулся заканчивать образование и в 1948-м получил степень бакалавр машиностроения. Но его тяга к знаниям только набирала обороты. Некоторое время проработав страховым агентом – по его собственным словам, это было необходимо для развития коммуникационных способностей и умения убеждать, – Джон поступил в «Инженерный институт Крайслера», а по вечерам посещал еще и классы бизнес-школы Мичиганского университета. 

Наверное, с личной жизнью в то время у него были серьезные напряги, но в конечном счете оно того стоило. Теперь уже магистру машиностроения и бакалавру делового администрирования не составило труда найти приличную работу. Меньше года ДеЛориан проработал в инженерной команде Chrysler, после чего его позвали в Packard, а еще через два года молодого и подающего большие надежды инженера заметили в GM. Тогдашний вице-президент General Motors Оливер Келли лично позвонил ДеЛориану и предложил ему на выбор работу в любом из пяти подразделений компании. Джон выбрал Pontiaс и ежегодную зарплату в $16000 плюс бонусы. Впрочем, скоро он будет получать больше, значительно больше.

Дотянувшись до неба

Карьера ДеЛориана в GM напоминала старт космического корабля. Он шел по служебной лестнице, не перешагивая, а перескакивая через ступеньки. Придя в Pontiac в 1956-м начальником отдела перспективных разработок, всего через два года был уже главным инженером, а в 1965-м в возрасте 40 лет стал самым молодым в истории GM руководителем подразделения. Причем новые должности ДеЛориан получал отнюдь не за красивые глаза – Pontiac переживал настоящий расцвет. Созданная при его непосредственном участии модель GTO официально считается первым в истории «маскл-каром», а количеству патентов и рацпредложений, к которым приложил руку Джон, нет числа.

ДеЛориан умел не только зарабатывать деньги, но и тратить их со вкусом. Его длинные волосы, бакенбарды и дорогие, сшитые на заказ костюмы беззастенчиво нарушали строжайший дресс-код, принятый в иерархии GM. Он любил европейские спортивные машины и тщательно следил за внешностью, прибегая даже к помощи косметических хирургов, подправив форму нижней челюсти. Впрочем, и без того статного, подтянутого и высокого ДеЛориана – его рост составлял 1 м 92 см – обожали женщины. И слава повесы ничуть не смущала Джона – он не делал секретов из связей с моделями и манекенщицами вдвое младше себя. Но в General Motors терпели все эти выходки – никто же не режет курицу, несущую золотые яйца.

В 69-м ДеЛориан становится во главе Chevrolet, главного во все времена «джиэмовского» бренда – и здесь добивается немедленного успеха. Его зарплата составляет уже $650 тысяч, а некоторые пророчат его в очередные президенты GM. Как вдруг в апреле 73-го, находясь в зените славы, Джон увольняется из компании.

Истинные причины неожиданной отставки остаются тайной по сей день. Одни говорят, что «добровольный уход» не был таким уж добровольным. Сам же ДеЛориан позже напишет, что устал «от скрытности, подозрительности и консервативной культуры отношений, принятой в GM».

Так или иначе, расстались стороны друзьями. В подарок за годы службы экс-вице-президент получил дилерский центр Cadillac во Флориде и более чем щедрую пожизненную «пенсию» от General Motors. Джон мог больше никогда не работать, продолжая вести привычно роскошный образ жизни, полностью обеспечивая себя, жену, фотомодель Кристину Ферраро, и двух детей – их собственную дочь и приемного сына. Но довольно скоро сытые и беззаботные будни миллионера ему надоели. Бурлящая идеями творческая натура требовала новых свершений, и Джон решил организовать собственную автомобильную фирму.

«Этичный спорткар»

ДеЛориан всегда неровно дышал к быстрым автомобилям. По его мнению, в классе спорткаров была весьма привлекательная, а главное, пустующая ценовая ниша – между Chevrolet Corvette и Porsche 911. Так почему бы не заполнить ее моделью собственного производства, достаточно престижной и дорогой, но при этом сравнительно массовой? В теории все выглядело легко и просто, но серьезные проблемы начались даже раньше, чем новый проект стал приобретать реальные очертания.

Джон лишь начал наводить справки по крупным дилерским центрам, выясняя, будет ли спрос на будущий спорткар и есть ли желающие его продавать, как General Motors тут же прекратила пенсионные отчисления.

Покидая компанию, ДеЛориан подписал соглашение, что больше не будет работать в автоиндустрии. Джон наивно полагал, что мелкосерийное производство собственного спорткара не классифицируется как работа на конкурентов, и ошибся. Взбешенный до предела, он решил отомстить. Вскоре в свет вышла книга «Дженерал Моторз» в истинном свете», созданная в соавторстве с журналистом Business week Патриком Райтом.

На страницах этого злободневного произведения ДеЛориан не жалел красок, расписывая корпоративную этику и методы работы своих бывших коллег.

«...С 1949 года, когда автомобили получили коробку «автомат» и гидроусилитель руля, никаких существенных новинок внедрено не было. Почти четверть века застоя! Вместо технического совершенствования продукции автопром пустился в сбытовой разгул, всучивая покупателю старые машины под видом чего-то нового и полезного. Из года в год мы побуждали американцев продавать свои старые авто и покупать новые только потому, что изменялся их дизайн... Хотя это и служит обвинением мне самому как одному из руководителей, остается истиной, что все предлагаемое нами потребителю представляло собою ранее приготовленный подогретый ужин».

Ничего не скажешь – обличительно и звонко. Книга тут же стала бестселлером и даже в СССР издавалась дважды. После этого отношения с Детройтской элитой у ДеЛориана были испорчены раз и навсегда. Но его «борьба с системой» только начиналась. Не оставив камня на камне от корпоративных ценностей GM, Джон не был бы самим собой, если бы не показал апологетам «сбытового разгула», как на самом деле нужно строить автомобили. Так начинался проект создания, как с гордостью подчеркивал сам ДеЛориан, «этичного спорткара» – броского и быстрого, но при этом экономичного, безопасного, компактного.

Больше всего возраст DMC-12 очевиден в старомодном салоне. Кстати, кондиционер входил в базовое оснащение всех выпущенных автомобилей.

Главным инженером проекта стал Билл Коллинз, протеже ДеЛориана еще с «понтиаковских» времен, а дизайн поручили заботам самого Джорджетто Джуджаро.

Поначалу дело спорилось. DeLorean Motor Company была основана 24 октября 1975 года, а всего через год Джон уже созывал прессу, чтобы продемонстрировать воплощенную в металле и пластике концепцию будущего DMC-12.

Машину, построенную фирмой Triad Manufacturing, правильнее назвать прототипом в полном смысле понятия. Шасси позаимствовали у FIAT-X1/9, четырехцилиндровый мотор – у Citroen GS, а переднюю подвеску – у Ford Pinto. Зато экстерьер от Джуджаро оказался максимально приближенным к серийному варианту. Что это была за машина! С клиновидным носом, характерным профилем и дверями типа «крыло чайки», которые не только придавали машине футуристический вид, но и, по утверждениям самого ДеЛориана, были предпочтительнее с точки зрения пассивной безопасности. Высокая линия порогов и впрямь лучше защищала водителя при боковом столкновении.

DMC-12 удивлял во всем. С одной стороны, не вызывала сомнений спортивная сущность, очевидная не только во внешности, но и в конструкции – среднемоторная компоновка, легкий кузов с расчетным весом порядка 1000 кг. При этом ДеЛориан пообещал на серийном варианте уникальные по тем временам подушки безопасности и упругие бамперы, без последствий выдерживающие удар на скоростях до 16 км/ч. Кузов же и вовсе казался ожившей фантастикой – несущая конструкция из пластика, созданного по технологии Elastic Reservoir Molding, и панели из листов полированной нержавеющей стали. Пресса заходилась в экстазе. Наверное, не было в 1977-м автомобильного журнала, не поместившего фотографию DMC-12 на обложку.

Несите ваши денежки

ДеЛориан пообещал начать выпуск уже в конце 78-го по цене примерно $12000, но до этого еще нужно было решить уйму проблем. Главной из которых были, конечно же, деньги. Для организации производства этичного спорткара требовалось около $90 миллионов. С выпущенных в обращение акций удалось набрать лишь десятую часть необходимой суммы, и пришлось искать другие варианты.

Узнав, что правительства многих развивающихся государств ради привлечения иностранного капитала и создания рабочих мест сулят инвесторам выгодные условия по кредитам и налоговые послабления, Джон решил действовать в этом направлении. Рассмотрев варианты в Испании, Португалии и Пуэрто-Рико, наилучшие условия он выбил в Северной Ирландии.

Всемирную известность DeLorean принесла кинотрилогия «Назад в будущее». Машина времени, которую «Док» Эммет Браун создал на основе DMC-12, стала, возможно, самой заметной ролью автомобиля в истории кинематографа. Сам Джон ДеЛориан вскоре после премьеры фильма написал режиссеру Роберту Земекису и автору сценария Бобу Гейлу письмо с выражениями искренней благодарности. Не лишними оказались и весьма существенные лицензионные отчисления с продаж сувенирной продукции.

Правительство, раздираемое гражданской войной и терактами республики, где молодежь чуть ли не со школьной скамьи готовились пополнить ряды Ирландской Республиканской Армии, увидело в проекте ДеЛориана шанс на светлое будущее. Создание рабочих мест в одном из самых проблемных районов Объединенного королевства казалось счастливой возможностью примирить католиков и протестантов.

И в июле 78-го британское правительство согласилось выплатить DeLorean Motor Company порядка $74 миллионов в кредитах и грантах, а также еще $34 млн в обмен на пакет акций. Строительство завода в местечке Данмари началось уже в октябре, вот только разработка самой машины продвигалась крайне медленно. Время поджимало, и ДеЛориан решил обратиться за технической помощью извне. Конструкторские бюро Porsche и BMW запросили слишком много денег за доводку DMC-12 до ума, и контракт достался Колину Чапмену и фирме Lotus. 

Ознакомившись с фронтом работ, английские инженеры поняли две простые вещи. Во-первых, уложиться в отведенные сроки все равно не получится, но главное – создать «этичный автомобиль» в точном соответствии с первоначальной концепцией – едва ли удастся. Многие технические решения вроде тех же эйр-бэгов или упругих бамперов были слишком дороги в масштабах массового производства. Пришлось отказаться и от технологии пластикового кузова ERM, заменив ее стеклопластиком и по ходу усилив конструкцию стальной рамой. Элементы подвески, тормозной системы и рулевого управления меняли на узлы и агрегаты Lotus Esprit. Прогрессивный двухроторный мотор Ванкеля, о котором поначалу мечтал ДеЛориан, уступил ничем не примечательному 2,9-литровому V6 от Peugeot, Renault и Volvo. Высокой мощностью агрегат не отличался – всего 130 л.с., зато стоил сравнительно недорого. 

Несмотря на все усилия инженеров Lotus, проект сильно отставал от графика. Завод в Данмари был сдан еще в начале лета 1980-го, но первый автомобиль сошел с конвейера лишь 21 января следующего года.

Крутое пике

В Штатах машину уж заждались. Дик Браун, в свое время с нуля выстроивший торговую сеть Mazda в США, подписал контракты с 340 дилерами. А покупатели, начитавшиеся восторженных отзывов о прототипе DMC-12 в прессе, с готовностью вносили депозиты, лишь бы получить машину пораньше. Большая ошибка. DMC-12 из пилотных партий отличались, мягко говоря, неважным качеством сборки. Рабочие североирландского предприятия старались как могли, но опыта им явно недоставало. Пришлось в пожарном порядке создавать «Центры обеспечения качества» (Quality Assurance Сenter), где свежеприбывшие из Европы машины фактически собирали заново.

Если бы этим проблемы исчерпывались! Увы, и дорожные повадки DMC-12 очевидно не дотягивали до футуристичного облика автомобиля. Заявленные секунды разгона до сотни – 8,8 с согласно паспортным данным – не соответствовали действительности. Эксперты журнала Road and Track намерили лишь 10 с половиной секунд. Ниже обещанных 200 км/ч была и максималка. И это на машине с «механикой». Летаргический 3-ступенчатый «автомат» и вовсе наводил тоску. Хромала, особенно на предельных режимах, и управляемость. Проблему усугубляла и значительно более высокая, нежели изначально планировалось, масса автомобиля. Серийный DMC-12 весил аж 1247 кг...

И цена оказалась вдвое выше той, на которую рассчитывал ДеЛориан. При ценнике в $25 000 DMC-12 стоил немногим дешевле Porsche 911, но на четверть дороже Chevrolet Сorvette и Porsche 924 Turbo, которые с точки зрения динамики не оcтавляли этичному спорткару шансов.

Как ни странно, первый шквал критики не сильно беспокоил Джона. Жалобы на неважнецкую управляемость он отметал, замечая, что лишь единицы покупателей спорткупе ездят на пределе, а разочарованным в динамике рекомендовал дождаться дебюта турбо-версии DMC-12.

К тому времени, однако, DeLorean Motor Company уже на всех парах мчалась под откос. Задержки с началом производства, контрактные обязательства перед Lotus, затраты на досборку машин в США, весьма чувствительные гарантийные выплаты и не в последнюю очередь привычка Джона жить на широкую ногу – его зарплата в качестве президента компании составляла $500 тысяч – спалили всю наличность фирмы.

ДеЛориан мог стать очередным президентом General Motors и до конца жизни купаться в деньгах. Провалившийся проект создания собственного автомобиля стоил Джону всего состояния и репутации, но при этом и обессмертил его имя. 

Проблемы росли как снежный ком. Разочарованные покупатели из США аннулировали заказы, а завод в Данмари, напротив, только набирал обороты. Очень скоро американский филиал DMC прекратил выплаты сборочному предприятию, которому, в свою очередь, нечем стало рассчитываться с поставщиками и рабочими конвейера. К февралю 1982-го у DeLorean Motor Company одних только непогашенных выплат по процентам набежало на $800 тысяч, и 19-го числа фирму признали финансово несостоятельной, назначив временным управляющим консалтинговую аудиторскую контору Coopers&Lybrand.

Но ДеЛориан не сдавался. Самое обидное, что как раз к тому времени на заводе в Данмари удалось подтянуть качество сборки, а также исправить детские болячки самого DMC-12, вроде недостаточно мощного генератора. Казалось, еще немного терпения, и дело пойдет. Нужно было только найти $20 миллионов, чтобы вернуть управление компанией в свои руки...

В третьей части «Назад в будущее» снимался гибридный вариант купе – стандартный кузов DMC-12, «надетый» на шасси полноприводного багги Volkswagen. На таком DeLorean Марти МакФлай удирал от отряда индейцев.

Это был конец. Для DeLorean Motor Company, во всяком случае. Имущество фирмы пошло с молотка, а сотрудники завода в Данмари распущены по домам. Сам же ДеЛориан попал на скамью подсудимых и на первые полосы газет.

Враг государства

Травля экс-президента обанкротившейся компании, начавшаяся в американской прессе и на телевидении, была поистине грандиозной. Ему припомнили все: от любовных приключений и неаккуратно брошенных заявлений до обвинений в высокомерии и связях с мафией. Всего несколько лет назад представители массмедиа с восторгом и взахлеб рассказывали об удивительном прототипе DMC-12 – теперь же каждый считал долгом пнуть падшего вице-президента GM. Система, борцом с которой ДеЛориан представил себя на страницах собственной книги, наносила повстанцу ответный удар. Десятки книг, сотни статей, комиксы и даже полнометражные фильмы, состряпанные в Голливуде, наперебой спешили рассказать истинную историю Джона ДеЛориана.

Но самое удивительное началось потом. В ходе судебного процесса выяснилось, что дело о контрабанде 100 кг кокаина общей стоимостью 100 миллионов, сфабриковано, причем не кем-нибудь, а сотрудниками ФБР. Суд присяжных оправдал Джона, но его репутация к тому времени уже была уничтожена.

Прихватив детей, ушла жена, а за первым судом последовал второй, затем третий и так далее. Его обвиняли в махинациях, мошенничестве, уклонении от уплаты налогов, но... всякий раз оправдывали. От преуспевающего повесы, привыкшего жить на широкую ногу, не осталось и следа. Иски и повестки в суд будут преследовать его до конца жизни.

19 марта 2005 года Джон ДеЛориан умер от инсульта. Оставшись бунтарем и нонконформистом до последнего вздоха, он завещал похоронить себя в джинсах и черной кожаной куртке.

Но дело его живет

Всего за полтора года на заводе в Данмари было собрано чуть меньше 9000 автомобилей, причем многие из них до сих пор на ходу. Надо сказать, что цены на подержанные DMC-12 сравнительно невысокие. В Штатах – а большая часть машин осела именно там – хорошо сохранившийся экземпляр можно найти за $15-25 тысяч. Для машины, которая, образно выражаясь, выглядит на миллион, это сущие копейки. Высокой популярностью у фанатов трилогии «Назад в будущее» пользуются реплики машины времени «Дока» Брауна. Причем DMC-12 в таком голливудском тюнинге стоят заметно дороже.

Кроме того, пару лет назад группа бизнесменов из Техаса приобрела права на марку DeLorean, пообещав вновь начать производство «этичного спорткара». Правда, пока дальше разговоров дело, увы, не продвинулось. Но учитывая, что DMC-12 стареет, как хорошее вино, с годами только набирая вкус и ценность, то с реинкарнацией можно и повременить.

Данила Михайлов

Летящий по дороге

В первой половине 30-х годов минувшего столетия граждане Соединенных Штатов, обладавшие радиоприемниками, могли поймать на некоторых волнах странный рекламный джингл. Грохочущий бас на фоне разухабистой джазовой пьески задушевным тоном произносил загадочные слова: «В небесах — аэропланом, над водою — гидропланом, а по суше — Террапланом!» Можно было подумать, что кто-то изобрел принципиально новое транспортное средство и таким образом продвигает его в массы. На самом же деле имелся в виду совсем не загадочный и неведомый новопридуманный аппарат, но старый и добрый знакомый американских радиослушателей — автомобиль.

Торговая марка Terraplane (англ. «наземный самолет», по аналогии с «aeroplane» — самолет обычный) была введена в 1932 году для определенных моделей марки Essex, которую с 1919 года носили самые небольшие и недорогие автомобили, выпускавшиеся фирмой Hudson. Таким образом имелось в виду дополнительно подчеркнуть принадлежность упомянутых моделей к машинам с улучшенными динамическими параметрами. Чтобы усилить «самолетные» коннотации, первый выпущенный экземпляр такого автомобиля преподнесли пионеру американской авиации Орвиллю Райту, а второй экземпляр достался прославленной (и очень популярной в народе) летчице Амалии Эрхарт. Рекламный ход оказался удачным: новая марка всего за пару лет вытеснила с рынка автомобили Essex и заняла их место в линейке моделей компании Hudson. Впрочем, дело было не в одной только рекламе: машины Terraplane превосходно показали себя на трассах спортивных состязаний, завоевав за первый же год существования марки до полусотни первых мест в одних только горных заездах, не считая прочих дисциплин. 

В 1936 году машины Hudson и Terraplane получили новый кузов (один и тот же для обеих марок) и новые гидравлические тормоза. Внешне автомобили выглядели очень похоже, но если Hudson мог поставляться с шестицилиндровыми и восьмицилиндровыми двигателями, то на автомобилях Terraplane использовался только рядный мотор с шестью цилиндрами — 3475 см3, 88 л.с. — в сочетании с трехступенчатой механической коробкой передач. Не самый мощный двигатель, «восьмерка» (тоже, кстати, рядная), отдавал 115 л.с., а использовавшийся на машинах Hudson вариант шестицилиндрового мотора — 95. Но ведь сама по себе машина тоже была чуть полегче «нормальных» автомобилей Hudson, так что динамику ей этот силовой агрегат обеспечивал вполне достойную. По желанию и за отдельную плату вместо стандартной коробки передач автомобиль можно было укомплектовать «электрической рукой» — полуавтоматической трансмиссией Electric Hand от фирмы Bendix, имевшей преселективное действие: выбираешь передачу загодя рычажком на руле, а в нужный момент включаешь ее простой перегазовкой (если есть автоматическое сцепление, можно вообще не трогать педаль, все сделает вакуумный привод, — на помощь «электрической руке» придет «механическая нога»).

Радиоприемник вкомпонован в переднюю панель ниже приборного щитка; справа и слева от него симметрично расположены два перчаточных ящика, — в те времена считалось, что одного будет недостаточно. С обратной стороны на крышку одного из них, правого, методом декалькомании нанесены указания по смазке узлов и агрегатов машины, — причем для сцепления рекомендована исключительно фирменная смесь «хадсонит», которой можно было разжиться только в агентствах, торговавших автомобилями Hudson и Terraplane

У автомобиля была еще и вторая «механическая нога», причем тоже фирмы Bendix; она ведала тормозами. Уже упомянутая гидравлическая тормозная система Duo-Automatic действовала на все четыре колеса разом, — а когда тормозная педаль была вжата в пол более чем на три четверти своего хода, срабатывал еще и механический привод, считавшийся вспомогательным. Он обслуживал одни только задние колеса, но машина останавливалась в любом случае, даже если гидравлика почему-либо отказывала (а такое случалось). Недоставало в списке оборудования, облегчающего жизнь водителю, разве только еще одной «механической руки», которая помогала бы ему поворачивать руль, — но ведь и особой нужды в ней не просматривалось, обычная пара «червяк и сектор» справлялась с возложенными на нее задачами вполне...

Внутренняя обивка дверей — скромная и стильная. Начиная со следующего года от дверей, открывающихся против хода машины, решено было отказаться, — по соображениям безопасности: а вдруг не выдержит дверной замок — и дверь распахнется прямо во время движения с большой скоростью!.. Посадка и высадка, конечно, стали менее удобными, — но жизнь все-таки дороже. Под капотом — шесть цилиндров и 88 «лошадей»

Начиная с 1936 года, автомобили Terraplane все больше и больше приближались к машинам Hudson — не только по внешним габаритам, но и по многим другим параметрам. Поэтому в сезоне 1938 года их стали именовать Hudson Terraplane, а потом и вовсе сняли с производства, — сочтя, что популярность этой марки идет в ущерб имени Hudson.

Андрей ХРИСАНФОВ

Друг, товарищ и брат

11 августа 1966 года с конвейера завода в Норвуде, штат Огайо, сошел первый Chevrolet Camaro. До пышно обставленной презентации новинки оставалось еще больше месяца, но все, кто участвовал в создании модели, не сомневались – теперь-то уж Ford Mustang не поздоровится! К 45-летию знаменательной даты вспоминаем историю Camaro – одного из самых великих автомобилей Америки.

Camaro пока не видно...

– Что тут скажешь, парни, великолепная машина! – Симон Кнудсен, не скрывая восторга, обошел вокруг полноразмерного макета двухдверного спорткупе. – Просто класс, а все вы – большие молодцы! Но тут есть одна проблема... Поймите, в настоящий момент у Chevrolet нет ни времени, ни средств на создание еще одного нишевого автомобиля. Извините...

Так осенью 1963 года президент Chevrolet совершил ошибку, стоившую компании миллионов долларов прибыли, а ему самому – дальнейшей карьеры в General Motors. Предложенный дизайнерской группой Эрвина Рыбицки проект спортивной модели не нашел понимания, да так и остался проектом. Прояви тогда мистер Кнудсен чуть больше прозорливости, и возможно, Chevrolet Camaro появился бы на рынке не в 1966-м, а двумя годами раньше. Какая, спросите, разница? Огромная! В таком случае, может статься, на свете и не существовало бы легенды по имени Mustang...

Каждый, кто хоть немного интересуется автомобильной историей, знает – дебютировавший весной 1964-го Ford Mustang положил начало новому подвиду американских автомобилей, известных как «пони-карс» (pony cars). В остроумном названии скрыта сама суть подобных машин – небольшие по размеру, но подчеркнуто элегантные внешне, они отличались спортивным имиджем и ездовыми повадкам. Что ж, Mustang, ставший бестселлером вселенского масштаба, по праву является ярчайшим олицетворением этого сегмента. Однако считать его прародителем класса ошибочно. В конце концов, за две недели до шумного дебюта Ford стартовали продажи фастбэка Plymouth Barracuda, полностью подходившего под формат «пони-каров». Но главное, что и Barracuda, и сам Mustang стали ответом Chrysler и Ford на почти забытый сегодня Chevrolet Corvair Monza корпорации General Motors. Эта эффектная внешне и нетривиальная в техническом отношении двухместная спортивная модель в начале 60-х годов стала настоящим сюрпризом для автомобильной Америки.

Компактное по заокеанским стандартам купе длиной 4 м 57 см удивляло и независимой подвеской спереди и сзади, и весьма нетрадиционной компоновкой – 6-цилиндровый рядный полностью алюминиевый мотор воздушного охлаждения располагался за задними, разумеется, ведущими колесами. Corvair Monza пришелся по душе энтузиастам – в 1961-м дилеры GM отгрузили покупателям почти 110 тысяч симпатичных Club Coupe, а маркетинговый отдел Ford тут же сделал из успеха конкурентов верные выводы. Всего через два с половиной года в новый сегмент метеором ворвался Mustang. Элегантный, дешевый, традиционный по конструкции жеребчик мгновенно смёл нетрадиционный для массового сознания Corvair в хит-параде продаж.

Получилось так, что, подарив конкурентам классную идею, в General Motors оказались в арьергарде модного веяния. И самое обидное, что пенять можно было только на себя. Корпоративная контрразведка сработала как надо – конфиденциальная информация о грядущей «фордовской» новинке лежала на столе президента Chevrolet уже в начале 1963-го. Тогда почему же Симон Кнудсен медлил? Легко и просто, однако, все кажется только задним числом. Попробуйте поставить себя на его место.

Итак, вы – руководитель крупнейшего филиала General Motors. В портфолио Chevrolet уже есть четыре полноценные модели, а бюджет заточен на разработку и запуск нового среднеразмерного Chevelle. Сами посудите, должна ли вас беспокоить информация о новом «подспортивленном» Ford? Едва ли. Ваш собственный Corvair Monza продается очень неплохо, а Corvette даже снобы-европейцы признают серьезным спорткаром! Неудивительно, что Кнудсен отправляет на полку предложенный Эрвином Рыбицки проект «Персонального четырехместного купе», того самого, с которого мы начали рассказ. Ну а чтобы не встретить грядущий Mustang с пустыми руками, к 1965-му модельному году Corvair справили новый кузов – к слову, великолепный по дизайну и исполнению.

Кто же в 1963-м мог предположить, что за первые четыре месяца Ford продаст 100 тысяч Mustang, а в следующие двенадцать добавит к ним еще миллион?! Хуже того, практически одновременно в свет выйдет книга амбициозного молодого юриста Ральфа Нейдера, который в своем крестовом походе против Детройта именно Corvair выберет козлом отпущения. Смешав с грязью репутацию маленького Chevrolet, Нейдер станет национальной знаменитостью и «поставит» GM на многомиллионные убытки.

Гонка за лидером

Столь подробный экскурс в историю, полагаю, необходим, чтобы понять, почему летом 1964-го в General Motors стояли на ушах. Пока в «фордовские» шоу-румы выстраивались невиданные со времен «Жестяной Лиззи» очереди, в Chevrolet царила паника – ведь ничего похожего на Mustang не было даже у отдела перспективных разработок. Вот где Симон Кнудсен и вспомнил про загубленный проект Рыбицки!

– Мы вдруг стали самыми популярными людьми в Chevrolet, – вспоминает тревожное лето 1964-го сам Эрвин. – Все хотели, чтобы мы выдали что-нибудь гениальное, и как можно быстрее!

Некоторые историки считают, что первым, пускай робким ответом Chevrolet на Mustang стал элегантный концепт-кар Super Nova, показанный весной 64-го на выставке в Нью-Йорке. Впрочем, симпатичная, хотя и начисто лишенная агрессии двухдверка скорее уж намекала на будущее поколение компактного Chevy II, а на роль настоящего «Мустанг-файтера» явно не тянула.

По-настоящему работа закипела лишь летом. В пожарном порядке в дизайн-бюро Chevrolet Studio 3, возглавляемое Генри Хейгой, появился экспериментальный X-186. Прототип, получивший среди дизайнеров прозвище «Суперакула», не пошел дальше стадии макета, но стал основной для следующего проекта X-386, уже больше походивший на финальный образец.

В GM спешили. Очень спешили. Руководство компании отдавало отчет, что на создание совершенно новой модели уйдет не меньше полутора-двух лет. Но несмотря на жесткий аврал, никто и не думал слепо копировать бестселлер «Голубого овала». Более того, дизайнеры Chevrolet считали Mustang слишком угловатым и консервативным. Так что музой создателей будущего Camaro стала не «фордовская» лошадка, а престижный Corvette 1962 года с крутыми перекатами передних и задних крыльев.

Работа дизайнеров осложнялась не только ограниченными сроками, но и, так сказать, искусственным дефицитом фантазии. Ведь будущий Camaro, равно как и Mustang до него, создавался на базе другой модели. Если донором популярной лошадки стал Falcon, то техническая начинка спортивного Chevrolet перекликалась с компактным Chevy II. Вот откуда у Camaro «гибридный» кузов – к основной несущей конструкции крепился мощный передний подрамник. Техническое решение, которое сегодня можно встретить повсеместно, обеспечило машине хорошую шумо- и виброизоляцию. Кроме того, подрамник облегчал установку более тяжелых двигателей. Правда, в остальном новый проспортивный Chevy представлялся типичным янки – немного грубоватым и слегка неотесанным. На многих ли европейских спортивных моделях того времени встретишь, скажем, зависимую заднюю подвеску с однолистовыми продольными рессорами? В этом плане печально знаменитый Corvair Monza с качающими рычагами выглядел прорывом.

С другой стороны, филигранное прохождение поворотов в Америке никогда не ценилось. На свободных хайвеях, равно как и на гоночных овалах, куда важнее лошадиные силы. И здесь-то перспективному Chevrolet было чем похвастать! Если самый мощный мотор того же Corvair Monza выдавал всего 180 л.с., то даже базовый V8 новинки развивал убедительные 210 л.с. Ну а за дополнительную плату движок можно было прокачать до 375 л.с!

Контуры будущего «убийцы Мустанга» стали отчетливо прорисовываться весной 1965-го. К тому времени дизайнеры, изначально работавшие над широкой гаммой кузовов, среди которых значился классический четырехдверный седан и даже универсал, остановились на двух вариантах – из-за жесткого цейтнота выбор пал на хардтоп и кабриолет.

Пожиратель мустангов

Тогда же возникла и новая проблема – придумать звонкое название для машины. Ведь громкий успех Mustang не в последнюю очередь был связан с удачным выбором имени – запоминающимся, романтичным и стопроцентно американским. Но до сих пор в кругах разработчиков перспективный спортивный Chevy фигурировал как F-car, то есть машина, построенная на платформе F. Понятно, что для модной молодежной тачки название совершенно никудышное. Поиски оказались долгими и непростыми. В маркетинговом отделе и рекламном агентстве GM перебрали тысячи вариантов, но ни один не цеплял сразу и безоговорочно. Поначалу машину хотели окрестить как Panther, то есть «леопард» или «пантера». Но затем на 14-м, «директорском» этаже головного офиса GM посчитали это имя чересчур агрессивным. В конце концов, дикие кошки, случается, нападают на людей... Следующим «полуфиналистом» стал Chaparral – так называются заросли кустарникового дуба, распространённые на юго-западе США. Но это имя, напротив, показалось уж слишком травоядным и пресным. Нужно было придумать что-то еще. И окончательное решение откладывали буквально до последнего момента.

Лишь 28 июня 1966 года на специально созванной пресс-конференции очередной президент Chevrolet Эллиот Истес с гордостью заявил двум сотням журналистов, что шестая модель в портфолио компании будет называться Camaro.

По словам Истеса, это слово созвучно с французским «camaraderie», то есть «товарищество», «братство». Кроме того, оно соответствует традиции, согласно которой все новые Chevrolet получают имена, начинающиеся с буквы C, – Corvette, Corvair, Chevelle, Chevy II. Утверждение сколь красивое, столь и спорное – самой большой на тот момент моделью фирмы являлась Impala. Никакой C, как видите, и в помине нет. Ну а в отделе продаж слово Camaro переводили на свой лад, мол, это «маленький, злобный зверек, который питается мустангами».

Намек, и без того вполне очевидный, только усилила одна из первых промофотографий, на которой Эллиот Истес поджигает фитиль огромной динамитной шашки с надписью Camaro – дескать, берегись, Ford, мы дадим вам прикурить! Горячий имидж новинки подчеркивал и первый же рекламный ролик Camaro. Немного наивный по нынешним меркам, но по-своему весьма замечательный.

И все же многие сходились на том, что Camaro – имя не слишком удачное. Тем более что падкие до сенсаций журналисты тут же засели за словари в поисках «жареных» расшифровок названия нового Сhevrolet. И те, кто искал, конечно же находили! Оказалось, что с испанского Camaron переводится как «креветка», а в Панаме и Колумбии точно так же слегка пренебрежительно называют «безделушку», «дешевую вещь». Еще смешнее оказалась версия, раскопанная в одном из сленговых разговорников, – в пригодном для печати варианте она звучит как «позывы к поносу»... Можно не сомневаться, что эти «позывы» обязательно припомнили бы Истесу и GM в случае продава модели на рынке. Но этого к облегчению всех сотрудников Chevrolet не произошло.

Со спортом навсегда

Сказать по правде, настоящим убийцей Mustang новый Camaro так и не стал. Хотя пресса и покупатели приняли машину весьма благожелательно. Журналистам нравились более благородные в сравнении с «фордовским» пони-каром дорожные манеры Chevy, в том числе лучшая шумоизоляция и виброзащита. Клиенты оценили эффектный дизайн, который больше напоминал дорогущий Corvette. Что до динамических характеристик, то здесь соперники оказались достойны друг друга. Небольшое преимущество Chevrolet в мощности нивелировалось чуть более высокой массой. Прибавьте к эффектной внешности и достойным динамическим характеристикам еще и огромнейший список дополнительного оборудования. «Апгрейдить» в Camaro можно было решительно все: от оформления салона и декора экстерьера до всех мыслимых нюансов технического тюнинга: более мощные моторы, дисковые тормоза по кругу, коробки передач со сближенными передаточными числами и короткой главной парой. Теперь умножим все это на широкомасштабную рекламную кампанию и крупнейшее в США число дилеров, и 220 тысяч Camaro, проданных в первый полный год выпуска, покажутся почти заурядной цифрой.

С виду этот Camaro кажется смирной овечкой. Обманчивое впечатление! Перед нами одна из самых мощных, редких и дорогих версий модели. 69 экземпляров Camaro ZL1 были выпущены лишь для того, чтобы гоночную версию можно было стратифицировать для участия в чемпионате по дрэгрейсингу. Под капотом «зет-эл-уан» скрывается раскаченный до 430 л.с.

Но в GM были довольным. Всего за год до этого Mustang разошёлся тиражом свыше 600 тысяч, а теперь его продажи упали на треть! Другими словами, в точности со словами продавцов, новый Camaro питался «мустангами», или, если хотите, переманивал клиентов у главного конкурента.

Всего за три года было выпущено почти 700 тысяч Camaro, а уже в феврале 1970 года Chevrolet представил модель второго поколения – машину с совершенно новым дизайном, доведенной до ума подвеской и ходовой частью, улучшенной шумоизоляцией и еще более мощными двигателями. Вот он-то и должен, нет, просто обязан был стать новой звездой рынка «пони-каров», навсегда затмив звезду Mustang. Однако случилось то, чего никто не ожидал, — грозовые тучи сгустились над самим американским автопромом. Лобби страховых компаний, повысившее ставки для машин с мощными моторами, и ударивший чуть позже нефтяной кризис за пару лет уничтожили целую автомобильную субкультуру, которую General Motors, Ford, Chrysler и AMC бережно выращивали на протяжении десятилетия. Эффектные и сверхмощные маскл- и «пони-кары» оказались персонами нон грата, и в книге истории американских автомобилей закрылась замечательная глава.

Camaro так и не одолел Mustang в очном споре. Однако в отличие от своего визави, который в середине 70-х превратился в бледную тень самого себя (Mustang II 1974 года, если кто не знает, представлял собой банальный хэтч с 4-цилиндровым 85-сильным мотором), Camaro на протяжении всех четырех поколений вплоть до окончания выпуска оставался верен истинным ценностям «пони-кара» – спортивному имиджу, агрессивному внешнему виду и достойным ездовым повадкам. Всего же с августа 1966-го по август 2002-го было выпущено 4 821 768 Camaro.

Но, как всем нам хорошо известно, на этом история спортивного Chevrolet, к счастью, не закончилась. В апреле 2009-го стартовали продажи модели пятого поколения, которая вновь схлестнулась в бескомпромиссной дуэли с Mustang. Причем по итогам прошлого года Camaro обогнал по продажам Ford! Так что одно из самых ярких противостояний автомобильного мира продолжается.

Данила Михайлов

История BMW: на земле, в небесах и на кухне

7 марта BMW отпраздновала свой 95-летний юбилей. В честь знаменательного события, мы решили вспомнить биографию мюнхенской фирмы и заодно пролить свет на малоизвестные и любопытные факты из личного дела немецкого бренда. Первый рекорд BMW состоялся уже в 1919-м. Пилот Франц Димер на самолёте DFW 37/III, оснащённым мотором BMW IIIa, поднялся на высоту 9760 метров. "Я мог бы забраться и выше, но кислорода уже не оставалось!" – скажет позже пилот-рекордсмен

Версальский договор 1919 года – унизительное соглашение, подписанное Германией на правах стороны проигравшей в Первой мировой войне – стало судьбоносным для всей Европы. Поставленная на колени экономика великой державы вкупе с ущемленным национальным самосознанием немцев подготовили почву для ростков фашизма и прихода к власти Адольфа Гитлера. С другой стороны, если бы не Версальский документ, запрещавший Германии выпускать боевые самолеты, то вполне возможно и не было бы сейчас на свете автомобилей марки BMW. 7 марта 1916 года, считающееся официальной датой рождения фирмы, к BMW прямого отношения не имеет. В этот день 95 лет тому назад убыточный авиационный завод Августа Отто (между прочим, сына Николауса Отто – создателя 4-тактного двигателя внутреннего сгорания) преобразовали в новое предприятие, получившее название Bayerische Flugzeugwerke («Баварский Авиационный Завод») или сокращено BFW. 

Сама же фирма BMW появилась в реестре официальных регистраций год с лишним спустя – 21 июля 1917 года завод авиационных двигателей инженера и конструктора Карла Раппа переименовали в Bayerische Motorenwerke («Баварский Моторный Завод»). Обе мюнхенские фирмы были соседями. Неудивительно, ведь двигатели BMW предназначались для боевых бипланов, которые из цехов BWF направлялись прямиком на фронт. Надо сказать, что моторы BMW делала очень хорошие. Немецкий  ас-истребитель Эрншт Удет, на счету которого 62 воздушных победы, называл рядную 200-сильную «шестёрку» BMW-IIIa лучшим авиадвигателем в мире. Но для победы этого оказалось недостаточно. Поражение в Первой мировой и Версальский договор оставили не у дел обе компании.
BMW переключилась на выпуск тормозных систем для железнодорожных вагонов, а BFW занялась производством велосипедов и мотоциклов, которые, увы, не пользовались особым спросом. Дела «Баварского Авиазавода» шли все хуже и хуже, когда, наконец, в 1922-м разорившееся предприятие за бесценок выкупили соседи из BMW. С тех пор баварцы и считают 7 марта 1916-го – дату основания поглощенного Bayerische Flugzeugwerke – и своим днем рождения.
На складах BWF новые хозяева обнаружили значительные запасы дерева и фанеры – ставшие ненужными заготовки для боевых бипланов. Мудро решив, что добру пропадать нечего, специалисты BMW быстро наладили выпуск... кухонной мебели. 

Пережить трудные времена помогли и мотоциклы. После непродолжительного выпуска доставшейся в наследство модели BFW Helios, инженеры BMW создали собственную двухколесную машину – R32, сразу ставшую популярной. Но настоящий успех фирме принесла разработка нового 12-цилиндрового авиационного двигателя. Использовать его на германских самолётах не представлялось возможным, зато покупатели нашлись в Японии и CCCP. Этим мотором (вернее его модифицированной версией под индексом «Микулин-17»)  оснащались истребители Поликарпова, бомбардировщики Туполева, летающие лодки Бериева и даже танки БТ-5 и Т-28.
Тем временем, поднявшаяся с колен BMW активно искала варианты расширения бизнеса. Логичным шагом стал выход на автомобильный рынок – мюнхенцы приобрели небольшую автомобильную фирму Dixi из Айзенаха, выпускавшую лицензионную английскую малолитражку Austin Seven.

Официально автомобильной компанией BMW стала 9 июля 1929 года. Приглашённую по особому случаю  публику в берлинском шоу-руме встречали слегка причесанные Dixi, получившие обозначение BMW 3/15 DA2. Первая цифра указывала на класс налогообложения, вторая на реальную мощность двигателя, а литеры DA – аббревиатура немецкого Deutsche Ausführung то бишь «Немецкая версия».Первый автомобильный двигатель BMW представили в 1932-м – 20-сильная "четверка" заняла место под капотом модернизированного Dixi.

Дебют оказался вполне успешным. При цене в 2200 рейхсмарок BMW Dixi стоил дешевле весьма популярного Opel Laubfrosh, кроме того дилеры предлагали выгодную и редкую по тем временам рассрочку. Следующая модель фирмы 303 в коммерческом плане оказалась менее удачной, но вошла в историю по другой причине. На этом седане впервые появился ныне всемирной известный рисунок радиаторной решетки с фирменными «ноздрями».  
Дальнейший рост компании остановила разразившаяся Вторая мировая война. Причем ее последствия для BMW оказались куда более болезненными, чем для других немецких автопроизводителей. Завод в Мюнхене сильно пострадал при бомбежках, а предприятие в Айзенахе и вовсе оказалось в Советской зоне оккупации. Национализированный завод переименованный в EMW (Eisenacher Motorenwerke) уже в 1945-м возобновил выпуск довоенных моделей. Впоследствии здесь будут выпускать автомобили марки Wartburg.

Не упустили шанса погреть руки на чужой беде и западные союзники. Скажем, английская Bristol Aeroplane Company в качестве военных репараций получила полную техническую документацию на популярные модели 326, 327 и 328. Вскоре созданное автомобильное отделение компании наладило выпуск Bristol 400 – машины, сходство которой с BMW было практически абсолютным, вплоть до ноздрей на решетке радиатора. 

Саму же BMW лихорадило. Добавившееся ко всем бедам временное эмбарго на производство автомобилей и мотоциклов, вынудило руководство вспомнить о проверенном способе привлечения наличности. Так в Мюнхене возобновили сборку велосипедов и кухонной мебели. Лишь в 1952-м году на рынке появился первый послевоенный автомобиль BMW. Увы, модели 501 и 502 оказались неуклюжими, медленными, а главное дорогими. 500-ю серию (машины отличались лишь типом двигателя) по нынешним временам можно было причислить к представительскому классу – очевидно не лучший выбор для не оправившийся от военных потрясений Европы. Пришлось срочно пересматривать производственную программу, и вскоре BMW приобрела лицензию на выпуск итальянского микроавтомобиля Isetta.  

Одноцилиндровая машинка, ставшая символом обнищавшей послевоенной Европы середины 50-х, на какое-то время  помогла баварцам удержаться на плаву. Но в целом фирма влачила жалкое существование. Неудивительно, что конкуренты время от времени проверяли руководство мюнхенской фирмы на прочность. И после отказов британцам из Roots Motors и американцам из AMC, терпение тогдашнего председателя совета директоров лопнуло. 9 декабря 1959-го на повестке совета правления стоял вопрос об объединении BMW с Daimler-Benz!

Стороны остановились буквально в шаге от исторического решения, изменившего бы весь автомобильный ландшафт современности. Против объединения, на котором настаивал совет директоров, высказались дилеры и мелкие акционеры. Но главное что среди несогласных оказалась финансовая группа братьев Квандт – к тому времени владевшая самым крупным пакетом акций BMW.

 

Именно с дебюта BMW 1500 Neu Serie, представленной в 1961-м, начинается современная эра компании, основой которой стали легковые автомобили с подчеркнуто спортивным характером и отточенными повадками Причем, оптимизм Герберта и Гаральда Квандтов (последний, к слову, приходился приемным сыном министру пропаганды гитлеровской Германии Йозефу Геббельсу), имел под собой серьезную почву. Еще летом инженеры BMW показали Квандтам новую разработку – компактный 2-дверный седан 700. Уверенные в коммерческом потенциале новинки братья буквально за несколько месяцев втрое увеличили пакет акций, что в конечном итоге и позволило блокировать сделку с Daimler-Benz и сохранить независимый статус. Братья Квандт не прогадали. «Семисотка» действительно подняла фирму с коленей, а когда в 1961-м на рынке появилась  BMW 1500, модель так называемого «нового класса» компания начала свой уверенный путь наверх.    С тех пор кризисы обходят мюнхенский концерн стороной. За следующие полвека из региональной автомобильной компании, известной небольшому кругу покупателей, BMW превратилась во всемирно известный концерн, делающий ставку на престижные модели с подчёркнуто спортивным характером. BMW по праву носит звание самой успешной марки в «кузовных» гонках. Помимо многочисленных побед в чемпионате Европы, DTM, BTCC и других национальных сериях на счету баварской фирмы и титул первого чемпионата мира по гонкам легковых автомобилей 1988 года. Первое место занял итальянец Роберто Равалья (на снимке), выступавший на BMW M3 Более того, сегодня BMW – настоящая мультибрендовая корпорация, в портфолио торговых марок которой входят такие всемирно известные имена как Rolls-Royce, Mini, а также шведский производитель мотоциклов и силовой техники Husqvarna. В середине февраля в мюнхенской штаб-квартире состоялась премьера еще одного бренда – BMW i, который сконцентрируется на выпуске электромобилей. Не вызывает сомнений, что не такой уж далекий столетний юбилей компания, некогда занимавшаяся сборкой кухонных шкафчиков, встретит в самом расцвете сил.

Данила Михайлов

Гудзонский шершень

Судьбу революционных автомобилей прошлого не всегда назовешь счастливой. Одни добивались коммерческого успеха и признания публики, другие становились причиной краха целых автомобильных империй. Одному из «великих американцев» Hudson Hornet, которому 16 октября исполнилось 60 лет, удалось и то, и другое. Получив признание критиков и покупателей, а также вкусив громких гоночных побед, этот автомобиль стал началом конца знаменитой марки.

На деньги тряпичного магната

Это сегодня о бренде Hudson помнят немногие, что, в общем-то, неудивительно — последний автомобиль фирмы сошел с конвейера почти полвека назад. Но если былые свершения скрылись в тумане времени, это не означает, что их не было вовсе.

 Начать с того, что Hudson (по-русски читается как «Хадсон») любопытна даже своим названием. Свое имя компания получила не в честь главного конструктора или владельца, а благодаря спонсору. В 1909-м четверо предприимчивых молодых людей Роско Джексон, Рой Чапин, Говард Коффин и Фред Безнер решили создать автомобильную фирму. Все они до этого являлись сотрудниками компании Oldsmobile и знали что делать. Денег же на новое предприятие выделил процветающий детройтский торговец Джозеф Хадсон. Не то чтобы он сильно интересовался автомобилями, сколько желал подсобить родному зятю. Дочка розничного магната приходилась женой одному из организаторов фирмы Роско Джексону.

И 90 тысяч долларов от Джозефа Хадсона не пропали зря. Первая же модель Hudson 20 оказалась достаточно удачной, чтобы уже в год дебюта фирма попала на 11-ю строчку крупнейших автокомпаний США. Hudson Motor Сars Company встала на ноги, но ее звездный час пришелся на 20-е годы. Тогда маленький Essex (по сути, это была не модель даже, а настоящий бюджетный суб-бренд) просто взорвал рынок, предложив покупателям машину с полностью закрытым кузовом (то есть с жесткой крышей) по невиданно низкой цене — до этого момента открытые модели намного опережали по продажам закрытых коллег. Благодаря Hudson, этот тренд изменился раз и навсегда. Успех национального масштаба сразу же катапультировал компанию в число крупнейших игроков американского рынка. Правда, в годы великой депрессии Hudson лишь чудом избежал краха, но в 40-х, благодаря заказам от военного ведомства, фирма из Детройта вернула финансовое благополучие.

Ложь во спасение

Война закончилась, сейфы компании вновь были забиты наличностью, а спрос на новые машины опережал предложение. Американские рабочие и служащие, хорошо заработавшие на военных контрактах, с энтузиазмом начали тратить накопления. Вместе с тем, руководство Hudson понимало, что совсем скоро клиенты станут разборчивее и потребуют более изысканные автомобили. Так что разработку совершенно нового Hudson не стали откладывать в долгий ящик. Но какой должна быть машина? Никто этого толком не знал.

Гавенствующая роль в выборе нового направления принадлежит главному дизайнеру компании Фрэнку Спрингу. В Hudson он пришел еще в 1931-м и слыл фигурой весьма колоритной. Помимо увлечения восточной философией и вегетарианством, Спринг являлся большим поклонником европейских машин. Он выписывал целые ящики автомобильных журналов и технической литературы об автомобилях Старого Света, восторгаясь творениями от Lancia, Citroen, Tatra. Прогрессивно мыслящего дизайнера особенно завораживала идея несущего кузова, сулившая немалые выгоды: снижение веса, улучшение управляемости, повышение безопасности и комфорта.

Впрочем, к мнению слегка чудаковатого стилиста вряд ли стали прислушиваться, если бы мистер Спринг неожиданно не обнаружил союзников в техническом отделе Hudson. Дело в том, что во время войны в цехах фирмы собирались не только двигатели для десантных кораблей и зенитные пушки, но и элементы оперения боевых самолетов. Многие инженеры компании на собственном опыте убедились, насколько эффективны авиационные технологии, а в особенности — бескаркасная несущая конструкция фюзеляжа. Включив все свое красноречие и заручившись поддержкой главного конструктора, Фрэнк Спринг убедил главу Hudson Эбрахама Бэрита в том, что будущее автомобиля за несущим кузовом.

Не менее важным представлялся и выбор нового дизайнерского направления. О том, что на довоенном багаже долго не протянуть, стало ясно на примере Packard. Дебютировавший в 1941-м Clipper называли машиной будущего, а всего через пять лет его же презрительно сравнивали с беременным слоном. Впрочем, не следовало и перегибать палку — с иголочки новые Studebaker 1947 года показались публике излишне смелыми и непривычными.

Неудивительно, что консервативный и крайне осторожный по натуре президент Hudson опасался, что из затеи его подчиненных ничего путного не выйдет.

Бэрит решил, что несущий кузов революционен сам по себе, и не стоит отпугивать покупателей еще и футуристическим дизайном. Идея, в общем-то, не лишенная смысла, увы, созрела в голове президента лишь когда стилисты Hudson уже вовсю трудились над обликом перспективной модели.

Для дизайнеров Роберта Эндрюза и Билла Кирби приказ этот прозвучал как гром среди ясного неба. Что же теперь, вся работа псу под хвост? «Ну уж нет!», — решили отчаянные парни и отважились на неслыханную дерзость.

Дело было так. Эндрюз нарисовал скетч воображаемого автомобиля, который в ключевых деталях напоминал перспективный Hudson, но при этом был украшен эмблемой... Buick. Затем скетч «совершенно случайно» попался на глаза Фрэнку Спрингу. Главный дизайнер Hudson тут же унес набросок к президенту, который в пожарном порядке созвал экстренное совещание. На вопрос, откуда взялся этот рисунок, Роберт Эндрюз, слегка смущаясь, но в целом уверенно, соврал, мол, скетч достался ему от знакомого дизайнера из General Motors, где сейчас разрабатывают новый Buick...

Обтекаемая и приземистая машина выглядела чересчур смелой в представлении президента Hudson, но с другой стороны мистер Бэрит понимал: раз в таком направлении работают в GM, то отставать нельзя ни в коем случае. В итоге, едва ли не самый громкий обман в истории автомобильного дизайна сработал, и проект «аэродинамичной» модели получил-таки индульгенцию.

Новое слово

Риск того стоил — новый Hudson получился во всех смыслах замечательной машиной. Первое, что бросалось в глаза, — небольшая высота. Полтора метра — это нормально по сегодняшним меркам, но в декабре 1947-го модели Super Six и Commodore были самыми низкими в Штатах. Кроме того, они отличались обтекаемым, аэродинамичным кузовом с закрытыми задними колесными нишами, а высокая поясная линия вкупе со скромной зоной остекления придавали Hudson спортивный и агрессивный вид.

Эбрахам Бэрит должно быть к тому времени понял, что его обвели вокруг пальца. Ни одна из машин конкурентов и близко не походила на аэродинамичный Hudson. Но журналистам и критикам машина понравились, да и покупателей необычный экстерьер не отпугнул. К тому же за необычной внешностью скрывалась еще более продвинутая конструкция.

С позиции сегодняшнего дня первый массовый американский автомобиль с несущим кузовом выглядит слегка наивно. Конструктивно шасси представляло собой не столько «монокок», скорее простенький вариант пространственной рамы. Жесткая и выносливая сама по себе, на Hudson эта конструкция оказалась просто феноменально жесткой и выносливой. Почему так? Все очень просто. Модель 1948 года, как мы знаем, была первым опытом фирмы в создании несущего кузова. Компьютеров тогда попросту не было, и конструкторы Hudson, дабы не ошибиться в расчетах, выполнили несущие элементы рамы более широкими в сечении, чем было необходимо. Как говорится, лучше переборщить...

В результате машина получилась на 200 с лишним кг более тяжелой, чем изначально планировалось, тем не менее, Hudson все равно оказался легче рамных современников. А по жесткости на кручение превосходил их минимум вдвое!

Как и предполагал Фрэнк Спринг, «монокок», пусть даже в своем примитивнейшем виде, наделил автомобиль целой россыпью талантов. Отказавшись от привычной рамы, или как ее называют американцы body-on-frame, новый Hudson удалось сделать низким, заметно уменьшив коэффициент лобового сопротивления. И это не в ущерб просторному салону. Уникальной особенностью машины стал пол, расположенный ниже уровня порогов, благодаря чему все модели Hudson 1948-1954 годов вошли в историю как step down cars, то есть дословно «машины, в которые заходишь опускаясь на ступеньку вниз». Раньше во все американские модели нужно было наоборот подниматься.

Внутри пассажиров ожидал поистине огромных размеров салон. Рекордный по ширине диван, формально трехместный, без особого стеснения принимал в свои объятия и четверых взрослых. А сколько скрытых плюсов таила в себе сверхжесткая конструкция кузова! В то время не было в Штатах автомобиля более безопасного, особенно в случае переворота, и более устойчивого на высокой скорости. Длинная база, широкая колея, низкий центр тяжести и редкие по тем временам телескопические амортизаторы спереди и сзади обеспечивали пятиметровому здоровяку очень достойную управляемость при завидной плавности хода. Это, конечно, был не европейский спорткар, способный виртуозно мести кормой в поворотах, но для своих габаритов Hudson обладал задатками настоящего спортседана класса премиум.

Единственное — не слишком впечатляла разгонная динамика. Дебютировавшая в конце 1947-го рядная «шестерка» объемом 4,3 л и мощностью 121 л.с. разгоняла машину до сотни лишь за 18 секунд. Впрочем, для того времени весьма достойный результат. Но главное, в отличие от многих конкурентов, Hudson не заставлял сбрасывать в виражах.

Шершень в атаке

Новинку тепло встретила публика — уже в 1948-м было продано почти 120 тысяч машин Super Six и Commodore (друг от друга модели отличались лишь уровнем отделки и декором), а через год тираж увеличился почти до 160 тысяч. Ну а фирма тем временем предлагала новые варианты. В 1950-м дебютировал укороченная версия Pacemaker («Задающий ход»), но настоящая легенда родилась год спустя, когда на сцену вышел знаменитый Hornet.

По сути, «шершень» представлял собой кузов модели Super Six и Commodore, но с более мощным двигателем. Расточенная до 5 литров «шестерка» выдавала без малого 150 «лошадей», что в комплектации с механической коробкой передач позволяло разгоняться до сотни за 13 секунд. Достойная динамика машины вкупе с отличной управляемостью быстро сделала «шершня» идеальным вариантом для гонщиков-любителей. 2-дверный Hornet Club Coupe 1953 года со 145-сильной рядной «шестеркой» стоил $2742, то есть на сотню дороже, чем, скажем, Buick Super с мотором V-8 мощностью 160 л.с. Неудивительно, что к тому моменту спрос на модели Hudson стал стремительно падать

В начале 50-х стремительно набирала популярность гоночная серия NASCAR. Либеральные правила и щедрые призовые с каждым годом привлекали на старт все новых участников. Вскоре и автомобильные фирмы осознали прелесть нового чемпионата. Ведь пилоты сражались друг с другом за рулем практически серийных моделей — «сток-каров», что дословно означает «стандартные автомобили».

Уже в 1951-м владелец автомастерской Маршалл Тиг выиграл престижные 500 миль Дайтоны за рулем Hudson. Его машина уступала соперникам в максимальной скорости на прямиках, зато в затяжных виражах «шершень», в силу своей конструкции, с лихвой отыгрывался.

Вскоре Тиг оказался в детройтском офисе Hudson, чтобы договориться о заводской поддержке собственной гоночной программы. Фирма выделила ему три автомобиля и инженера-механика Винса Пиггинза. Но даже таких в общем-то скромных затрат оказалось вполне достаточно — до конца сезона гоночные «шершни» успеют выиграть тринадцать этапов NASCAR и займут третье место в командном зачете.

В межсезонье Тиг и Пиггинз хорошенько перетрясли машину, особое внимание уделив двигателю. Новый мотор, громко названный 7-X, представлял собой форсированную версию стандартной рядной «шестерки» с прямоточным выпуском, увеличенной степенью сжатия, клапанами большего диаметра и сдвоенным карбюратором. Благодаря этим ухищрениям, мощность со стандартных 145 л.с. взлетела до 210 «лошадей». И как только лучший автомобиль по части управляемости получил достойный двигатель, соперников на трассе у него не осталось. В чемпионском сезоне 1952 года «шершни» выиграли 27 гонок из 33, что до сих пор является рекордом NASCAR. В 1953-м гонщики Hudson положили в копилку еще 22 этапа, чего с лихвой хватило для очередного титула.

Не судьба...

Жаль только, что гоночные подвиги «мифического шершня» никак не повлияли на грустную судьбу марки Hudson — продажи сокращались начиная с 1950-го. Полноразмерные Hudson с самого начала стоили недешево — модель 1948 года была на $450 дороже предшественника. И когда Большая детройтская тройка начала политику ценового демпинга, все компании размером поменьше оказались в проигрыше. Свою роль сыграла, как это ни печально, и сама конструкция автомобиля. Сложный в инженерном плане Hornet с трудом поддавался модернизации. В то время как модели GM, Ford, Chrysler каждый год предлагали покупателям новые стилистические изыски, модели Hudson оставались прежними. Хуже того, приземистые аэродинамические формы машины очень быстро вышли из моды. Возможно, дело еще можно было бы исправить, вложившись в разработку нового поколения модели, но в руководстве Hudson поставили все на другую карту — компактный седан Jet. И не угадали. Jet, на создание которого ушли последние деньги, оглушительно провалился на рынке.

2 мая 1954 года Hudson Motor cars Company прекратила существование, став частью вновь организованной American Motors. Ну а «мифический шершень» так и остался самым ярким пятном биографии забытой детройтской марки.

Данила Михайлов